Аннотация: Паника - мать абсурда. О скрытых жертвах международного терроризма.
Марья Соломоновна, Вы живы???
Не люблю террористов. Ну хоть убейте - не люблю. А кто их любит, спрашивается? Разве что парочка ненормальных или некоторые представители молодёжи, для которых бандит и террорист - это круто. Ну и разумеется, сами террористы. Да и за что их любить? За то что взрывают всё, что видят и убивают всё, что движется?
У Люси Курочкины, кроме этого, была ещё одна причина для нелюбви к сей категории бандитов. Ведь именно по вине этих босаевых, бараевых и прочей "прелести" у неё едва не случились крупные неприятности в институте.
Утром часу в восьмом Люся, как всегда, ехала на занятия в вагоне метро. Чтобы не скучать, девушка смотрела на соседей, читающих газеты. Правда, таким образом ей редко удавалось прочитать что-нибудь кроме заголовкам и комментариям к оным. Но лучше уж что-то, чем вообще ничего.
Заголовки попадались самые разнообразные: "Хозяин искусал бурьтерьера", "Убил жену от скуки", "Депутата закидали тухлыми яйцами", "Отсохшая рука взяточника". То один актёр признался в интервью, что готов продать свою мать за миллион; то террорист застрелил женщину-профессора прямо на улице. В последней статье даже была фотография какой-то светловолосой дамы, очевидно, убитой, которую Люся так и не успела разглядеть.
Был субботний день, но, в отличие от остальных, сегодня было только две пары. До этого по субботам после двух пар по экономической социологии были ещё две - по высшей математике. Но математики больше не было - Мария Соломоновна обещала до зачёта не беспокоить, а на прощание дала студентам большое домашнее задание. "Если есть вопросы по домашнему, - говорила преподаватель, - милости просим на кафедру. Или пишите по емэйлу".
Как раз по этому предмету у Люси было много вопросов. Больше чем по всем остальным вместе взятым. А сегодня на кафедре как раз должна была присутствовать Мария Соломоновна Истратова.
Люся пришла на кафедру раньше присутственных часов преподавательницы - пришлось подождать. Через полчаса к закрытой двери подошли однокурсницы: Аня, Нина и Лола. Вчетвером они прождали целый час, но Истратова так и не появилась.
Потеряв терпение, Нина принялась насвистывать песенку. Припев был как раз в тему:
Ты ж меня обманула,
Ты ж меня подвела,
Ты ж меня молодую
С ума-разума свела.
- Уже двадцать минут, - сказала Аня, глядя на часы, - а её всё нет.
- Может, в пробках стоит? - предположила Нина.
- А она вообще ездит на машине? - спросила Лола. - По-моему, она ездит на метро.
- А может, там в метро что-нибудь, - сказала Аня. - Поезд сломался - застрял в тоннеле...
- Или опять отключили электричество, - добавила Нина. - Потому что Истратова - человек обязательный.
- Ты ещё скажи, что там теракт! - хмыкнула Аня. - Как на Павелецкой.
- Ну насчёт теракта это, конечно, слишком, - отозвалась Лола. - Скорей всего, домашние неприятности. Или заболела...
Люся же, услышав про теракт, живо вспомнила статью в газете.
- Слушайте, девчонки, - вмешалась вдруг Люся. - Сегодня видела в газете: какую-то профессоршу убили террористы. У неё были светлые волосы.
Однокурсницы удивлённо уставились на неё:
- Ну так что? При чём здесь наша Истратова? - спросила Нина.
- В тот-то и дело, что у неё тоже светлые волосы. Как у профессорши на фотке.
- Ну а фотка-то что - её?
- Не знаю. Не разглядела. Видела только волосы. А они такие же, как у неё.
- Ну и что? - возразила Лола. - Сейчас все красятся в блондинок.
- Не думаю, чтобы Истратову убили террористы, - отозвалась Аня.
- Слушайте, а вдруг и вправду убили? - испугалась Нина. - Сейчас же от этого никто не застрахован.
Но Аня и Лола были настроены куда оптимистичнее. Несмотря на то, что предмет был сложным, а Мария Соломоновна была строгим преподавателем, девушки её любили и поэтому хотели верить, что она жива. Впрочем, Нина и Люся тоже были бы рады, если бы математичка оказалась живой. Однако Люся хотела не надеяться, что с преподавателем всё в порядке, а узнать точно.
Придя домой, она первым делом включила компьютер и стала писать письмо:
"Здравствуйте, Мария Соломоновна! Сегодня мы пришли к Вам на кафедру, а Вас не было. Утром в метро я видела в газете статью, где профессора застрелили террористы. Потому мы очень боимся за Вашу жизнь. Просьба: если Вы живы - отзовитесь! Если же нет - светлая Вам память! Мы всегда будем помнить Вас как замечательного и справедливого преподавателя. С уважением! 3 курс, факультет менеджмента".
В графе "Тема" Люся написала: "Мария Соломоновна, Вы живы???". Она отправила письмо с общего ящика, на который имел доступ весь курс и куда преподаватели присылали слайды лекций и другую важную информацию. Подписываться девушка не решилась. Ещё подумают, будто она заискивает перед преподавателем, стремится создать впечатление, будто её одну волнует Истратова, в то время как другим студентам нет до неё дела.
Ура! Преподаватель живая! Через день на общий ящик пришёл ответ:
"Здравствуйте. Ребята, вы что обалдели? Я же говорила на последней лекции, что уезжаю в командировку. Меня нет в России. Что же вы меня совсем не слушаете? Как говорил один классик, слухи о моей смерти сильно преувеличены. Так что ничего не бойтесь и занимайтесь домашней работой".
Точно! Она же говорила на лекции, а Люся совсем забыла. Теперь понятно, почему на кафедру пришли только четверо. Обычно там выстраивается длинная очередь. Большой спрос на Марию Соломоновну! Надо ж было так опростоволоситься!
Однако этим дело не кончилось. Через два дня Люся разговаривала на лестнице со своей подругой Зиной, как вдруг к ней подошла Женя - однокурсница.
- Ты что больная? - набросилась она на Люсю. - Что ты написала Марье Соломоновне?
Далее посыпались вопросы, каким местом она думает и думает ли вообще.
- А с чего ты взяла, что это я? - спросила Люся.
- Кроме тебя больше некому, - ответила Женя. - Прочитай, что нам написал Цаплев! (Цаплев - это замдекана)
Люся на этот раз не стала дожидаться, когда придёт домой, и направилась прямиком в компьютерный класс. Вот оно и письмецо от товарища замдекана:
"Господа студенты! Истратова М. С. прислала мне интересную переписку со студентами вашего курса. Дорогие мои, такой стиль поведения характерен для литераторов, но никак не для менеджеров". Далее Цаплев писал, что в случае каких-либо неурядиц с преподавателем нужно заявление в письменной форме на имя замдекана, а то и декана. В конце концов есть проректор и даже ректор. И выразил надежду, что в следующий раз его студенты будут решать подобные проблемы как подобает менеджерам, и что автор анонимного письма признается.
Читая письмо, Люся никак не могла взять в толк, отчего такой шум, такое громкое разбирательство с участием замдекана? Преподаватель оказалась жива - это же замечательно! Ну, перепутали малость из-за светлых волос. А насчёт письменного заявления... Что писать-то? "Преподавателя по высшей математике, Истратову М. С., кажется, застрелили террористы". Хорошенькое заявленьице на имя замдекана! А тем более проректора!
Дома она рассказала маме.
- Ну ты даёшь! - "обрадовалась" мама. - Истратова же, наверное, подумала, что пришёл весь факультет. Ты же не написала, что вас было четверо. Эх ты! Головой надо думать!
Так вот отчего сыр-бор! Чтобы исправить оплошность, Люся в тот же вечер призналась Цаплеву, что является автором нашумевшего письма. И хотя возле кафедры их "тусовалось" всего четверо, письмо писала она одна. А переговоры с преподавателем вместо письменного заявление она объяснила попыткой самим решить возникшие неурядицы и отсутствием опыта в таких делах. К счастью, не каждый день у нас убивают преподавателей!
У самой виновницы на душе стало легче, а вот у однокурсников. То и дело было слышно: ну всё, плакал наш зачёт по математике - теперь нам всем снизят оценку. Выдавать товарища, похоже, не входило в их планы, однако однокурсники советовали ей (если, конечно, у неё осталась хоть крупица совести), признаться во всём. И не Цаплеву (не он же ведёт математику), а Истратовой.
Пришлось признаваться Истратовой, хотя Цаплев, наверное, сказал ей, кто автор. Ан нет, оказывается, Мария Соломоновна до сих пор не знала, кто это.
"Ну всё, - думала Люся, - мне конец. Или поставят двойку за зачёт или вообще упрячут в дурдом".
Но письмо от Истратовой, в котором она писала, что всё в порядке, несколько успокоило её. А на зачёте она получила удовлетворительную оценку. Но эта оценка была вполне заслуженной. Да и какой тут субъективизм, когда тестирование было на компьютере. Он был возможен в оценке домашней работы, которую Мария Соломоновна оценила на отлично. Не зря студенты её любят! А вот террористов - нет!